Далее автор утверждает, что к середине 80–х годов саудовский и иранский капиталы в Турции поделили между собой мечети, курсы Корана, интернаты и общежития для учащихся. По мере обострения конкуренции между Саудовской Аравией и Ираном разгоралась в Турции борьба между сторонниками религиозных сект и общин, включая тех, кто связан с Партией благополучия – "за лакомые кусочки пирога". Пока Т. Озал говорил о том, что "Турция бросает вызов веку", сторонники шариата "завершили свое внедрение в турецкие вооруженные силы, в полицию, систему национального образования, начали добиваться успеха в вилайетах, ильче, касаба и деревнях". Он считал, что шариатская поддержка сконцентрируется на его Партии Отечества, и Партия благополучия не сможет ею воспользоваться. Поэтому он и предоставил льготы банкам саудовского происхождения. В те годы "Рабыта" оплатила сотни стипендий и при поддержке Партии Отечества организовала распространение шариата в стране. Иранский "след", как сообщают светские СМИ, не менее заметен в Турции, чем саудовский. Приводится информация о деятельности в некоторых провинциях страны сторонников "Хезбуллах", организовавших подпольные начальные школы, а также летние лагеря с военной подготовкой и организацией стрельбищ. В учебный курс входило изучение произведений иранских религиозных деятелей, включая имама Хомейни. Одна из таких групп в составе 15 человек была арестована в городке Дюздже, 5 человек оказались членами Партии благополучия, некоторые члены группы имели связи с Ираном. В ходе судебных разбирательств установлено, что некоторые приверженцы "Хезбуллах" в Турции стремились к ликвидации существующего режима, созданию в курдских районах на шиитской основе и по иранской модели исламского курдского государства.

До недавнего времени в турецком общественном мнении существовало убеждение в необратимости процесса секуляризации в стране. Судя по многим показателям, это мнение пока никем серьезно не оспаривается. Считается, что в Турции сотни лет сильна традиция государства, служитель культа – государственный чиновник, религиозное обучение в значительной мере контролируется государством, европеизация в Турции продвинулась уже далеко, традиционные исламские круги через посредство правых партий в состоянии вести диалог с государством. В нынешних условиях, однако, исламисты пытаются навязать обществу представление о себе, как о носителях объединительного начала с бывшими республиками СССР и добиться большего влияния и в Турции, и в ряде новых государств Кавказа и Средней Азии.

Очевидно, что на религиозную ситуацию в Турции огромное влияние оказал распад Советского Союза. Эйфория, подъем националистических чувств, охвативший все общество, часто сопровождаются и религиозным воодушевлением, стремлением религиозных кругов, тайных сект, орденов в Турции, укрепить свои позиции в стране, приобщившись к процессам легализации, к подъему ислама в новых государствах Кавказа и Средней Азии с традиционной мусульманской культурой. Одним из самых распространенных в начале 90–х годов отголосков такой эйфории, некоего миссионерского духа были слухи о создании Туркестанской исламской республики со столицей в Алма–Аты. Большой интерес у турецких исламистов вызывает и религиозная обстановка в Крыму, в республиках Российской Федерации, отношения между конфессиями в Российской Федерации, особенно между православной церковью и исламом. Надо сказать, что и сейчас, скрупулезно подчеркивая светский характер государственной власти в Турции, ее представители нередко смешивают государственную политику с религиозной в отношениях с государствами, где представлено мусульманское население. Такова поддержка мусульман–нетюрок Югославии, негласная – исламистских деклараций Дудаева и т.д. Сами турки признают – в проникновении в мир "внешних тюрок" и светская власть Турции и религиозные организации, секты действуют рука об руку. Руководитель секты своего имени Фетхуллах–ходжа заявил однажды, что некоторым школам, созданным в тюркских республиках, будет присвоено имя Тансу Чиллер. Таким образом, пишет "Миллиет".он прикрыл государственным зонтиком собственную религиозную деятельность и обеспечил премьер–министру блестящий престиж в исламском мире. Активность Фетхуллаха–ходжи в тюркских республиках означает внедрение в эти республики не того, что официально именуется в самой Турции секуляризмом, светскостью, а "мягкого ислама по–турецки", инициатором внедрения которого был Тургут Озал. Все, что сделала Чиллер, – переняла это знамя у Озала.