Взятое со стороны своей формы, право характеризуется Ие­рингом в качестве суммы норм, общеобязательных правил по­ведения. Тут он не оригинален и не претендует на то, чтобы быть таковым: «Ходячее определение права гласит: право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм, и такое определение, по-моему, вполне правильно». Принудительность, сообщаемая государством общеобязатель­ному правилу поведения, служит для Ие­ринга главным, решающим признаком того, что, в сущности, есть право и что к нему не относится. Получается, что природа права не присуща изнутри ему самому, а привносится в него государством: «критерий права заключается в принуждении». Иеринг не устает повторять тезис об органичности государст­венного принуждения праву и благодетельности этого принуж­дения. Право оказывается обязанным государству не только сво­им происхождением, но еще и способом существования.

Иеринг не проводит сколько-нибудь серьезного теоретиче­ского разграничения права и закона. Сплошь и рядом он счита­ет их явлениями равнопорядковыми, идентичными. Но в дей­ствительности они далеко не таковы. Большинство его сужде­ний фактически имеют своим адресатом закон, а вовсе не право. Это обстоятельство надо тщательно учитывать и при бо­лее конкретном знакомстве со взглядами Иеринга на соотно­шение государства и права.

Отчасти они нам уже знакомы. Дополним их еще лишь не­которыми. «Государство, - утверждает Иеринг, - есть органи­зация социального принуждения». Эта организация не только порождает право, обеспечивает его существование, но и управ­ляет им. Иеринг характеризует в данном свете право как разум­но понятую политику, проводимую государственной властью. Оно служит ей, как компас служит капитану кораб­ля. Попечение о праве - важнейшая задача государства. Право не противостоит последнему, а является всецело зависящим от него придатком. Это свойство права быть придатком государст­ва Иеринг подчеркивает очень выразительно: «Право без власти есть пустой звук, лишенный всякой реальности, ибо только власть, которая проводит в жизнь нормы права, делает право тем, что оно есть».[9]

Сугубо «государственническое» понимание права Иерингом не совсем привычно совмещается у него с признанием необходимости создавать простор для эко­номической деятельности индивидов, обеспечивать их юриди­ческое равенство, уважать закрепленные за ними политические права. Иеринг ратует за независимость и несменяемость судей, за их ответственность только перед законом и т. д. Он - за твердую дисциплину и законность в обществе, за строгий и ста­бильный порядок в нем, поскольку считает, что только при этих предпосылках возможны цивилизованное общественно-политическое устройство, нормальное правовое общение, спра­ведливость. Мизантропический, по оценке Иеринга, афоризм «Да восторжествует справедливость, хоть и погибнет мир!» он заменяет жизнеутверждающим призывом «Да торжествует спра­ведливость, чтобы процветал мир!».[10]

Первоначально право имеет односторонне-принудительную силу, направленную на подданных с целью пресечения чрезмер­ных притязаний частных интересов. Постепенно оно приобре­тает двусторонне-обязательную силу, становится обязывающим и для самой государственной власти. Иеринг полагает, что забо­та о самосохранении вынуждает власть подчиняться праву. Властвующие, в конце концов, осознают: ничем так не укрепляется в подвластных чувство правопорядка, законопослушание, без которых нет прочной государственности, как примером соблюде­ния норм права представителями власти, государством.

Однако Иеринг не ожидает от госу­дарства педантичного следования закону. Ему ясно, что зако­ном государственная власть сама себе связывает руки, сама ог­раничивает свободу собственных действий. «Возникает вопрос о том, до какой степени это необходимо и необходимо ли это раз навсегда во всех случаях проявления этой власти». Ответ на этот вопрос у Иеринга готов, и он не в пользу права, не в поль­зу закона. Там, где обстоятельства заставляют государственную власть делать выбор между обществом и правом, «она не только уполномочена, но и обязана пожертвовать правом и спасти об­щество». Иеринг не разъясняет, в какой момент необходимо делать такой выбор и как уберечься здесь от произвола, от пре­думышленного избавления от «балласта» права. Неудивительно поэтому его скептическое отношение к идее правового государст­ва. Такому государству он вообще отказывает в жизнеспособно­сти. Оно, по мнению Иеринга, «не могло бы просуществовать и одного месяца».[11]